точка зрения

space - пространство; Средние века перемешали платоновские понятия в аристотелевской дискуссии о пространстве. Фома предлагает основания для отхода от чистого аристотелизма (который в большей степени ответственен за дискуссии, приведшие к смешению доктрин пространства и времени в 17-19 веках). Повторяя аристотелевский тезис (Phys. IY, c.2, 209b 16-17) о том, что в то время как многие утверждали, что место есть нечто, но только один Платон попытался определить - что есть место (In lib. IY Phys. lect. 3): "Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом, поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, то создается впечатление, что место это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так тело определяется плоскостью или поверхностью, как определенным пределом. Однако, это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, то Платон утверждал в "Тимее" что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место". Далее Фома приводит аристотелевское опровержение этого положения; аристотелевская точка зрения состоит в том, что место есть вместилище или сосуд; сосуд следовательно есть место, которое можно передвигать, отсюда можно сделать вывод о том, что сосуд есть переносимое место, или место есть не передвигающийся сосуд (Аристотель - Phys. IY, c. 2, 209b 28-30). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемое вещью (а не предел, занимаемый телом или сосудом), следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; введение в доктрину вакуума (пустоты) здесь является неуместным (для Аристотеля нет места без тела, занимающего его, поскольку в противном случае не существует ограниченного равного и отдельного предела, следовательно, пустота невозможна и непостижима). Наконец, все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным (в том время, как по Аристотелю, каждое тело в универсуме занимает тело, но сам универсум - это не место, поскольку он не имеет конкретного предела, и следовательно, сам универсум является пределом). Сравн. LOCUS.

Дигесты [ кодекс Юстиниана ], I, 1: Justitia est constans et perpetua voluntas jus suum cuique tribuens. "Справедливость заключается в постоянной и твердой воле каждому воздавать его право".

ср. "Дигесты", I, 3: Juris praecepta sunt haec; honeste vivere, alterum non laedere, suum cuique tribuere. "Предписания права следующие: честно жить, никого не обижать, воздавать каждому свое"

Цицерон, "О пределах добра и зла", V, 23, 67: Justitia in suo cuique tribuendo cernitur. "Справедливость проявляется в удалении каждому своего".

Тацит, "Анналы", IV, 35: Suuin cuique decus posterita? rependit; nec deerunt, si damnatio ingruit, qui non modo Cassii et Bruti, sed etiam mei meminerint. "Потомство воздает каждому подобающий ему почет, и не будет недостатка в таких, которые, если на меня обрушится кара, помянут не только Кассия с Брутом, но и меня".

I a, um part. pf. к respicio II respectus, ūs m. [ respicio ]

ср. Марциал, "Эпиграммы", VII, 25-32:

Dúlcia cúm tantúm scribás epigrámmata sémper

Ét cerússatá candidióra cuté,

Núllaque míca salís nec amári féllis in íllis

Gútta sit, ó deméns, vís tamen ílla legí! -

Néc cibus ípse juvát morsú fraudátus acéti,

Néc gratá (e)st faciés, cúi gelasínus abést.

Ínfantí meliméla dató fatuásque maríscas:

Nám mihi quáe novít púngere Chía sapít.

Хоть ты и пишешь одни только сладкие все эпиграммы,

Чистя их так, что они кожи беленой белей,

И ни крупинки в них нет соленой, ни капельки горькой

Желчи, ты хочешь, глупец, чтобы читали их все ж!

Пища и та ведь пресна, коль не сдобрена уксусом едким;

Что нам в улыбке, коль в ней ямочки нет на щеке?

Яблок медовых и смокв безвкусных давай-ка ты детям,

Мне же по вкусу лишь та фига, которая жжет.

пространство; Фома пишет: «Древние полагали, что место - это пространство, находящееся в пределах, занимаемых вещью, имеющее длину, ширину, толщину; но это пространство не таково, как у тел чувственно-воспринимаемых вещей, поскольку это пространство остается одним и тем же даже тогда, когда разнообразные вещи удаляются или сочетаются друг с другом. Из всего этого следует, что место является отдельным измерением. И Платон хочет доказать, отправляясь от этого, используя силлогизм, что место есть материя. Он рассуждает следующим образом: поскольку кажется, что место является протяженной величиной пространства, отделенной от любого чувственного тела, создается впечатление, что место - это материя. Поскольку сама протяженность и ее измерение - это разные вещи, так как измерение означает нечто, определенное некоторым видом, так линия определяется точками, поверхность - линиями, а тело - поверхностями, которые являются видами величины; но измерение пространства определяется формой, так, тело определяется плоскостью или поверхностью как определенным пределом. Однако это нечто, ограниченное пределами, кажется неопределенным в себе самом. Но то, что не определено в себе, определено формой и пределом, - это есть материя, имеющая природу неопределенности; откуда следует, что эти величины не определены сами собой, а определены чем-то другим, а это и есть материя. Это ясно следует из фундаментальных принципов Платона, который утверждал, что числа и количества являются субстанциями вещей. Следовательно, поскольку пространство есть измерение, а последнее есть материя, Платон утверждал в «Тимее» что место и материя является одним и тем же; так как говорят, что воспринимающее другое есть место, не разделяя восприятие места и материи, поскольку материя есть восприятие формы, отсюда следует, что материя есть место» (Thomas Aquinas. In lib. IV Phys. lect. 3). Платоновская точка зрения легла в основу доктрины о том, что место есть интервал, пространство или протяженность, занимаемая вещью, следовательно, место остается местом даже тогда, когда тела нет в нем; все тела существуют в реальном пространстве, и само пространство становится беспредельным и неопределенным. Ср. LOCUS.

element - элемент, составная часть, основа, стихия; согласно Фоме Аквинскому (In lib. Y Met. lect. 4, 795-798): "В определении элемента выделяются четыре вещи. Первая из которых - причина - то из чего происходит вещь [causa sicut ex quo]; от чего становится ясно, что элемент относится к роду материальных причин. Вторая вещь - это принцип, по которому все впервые создается; для скульптора - это то, из чего создается статуя, хотя оно и не является элементом, так как имеет несколько иную природу. Третья вещь имеет отношение к внутреннему содержанию, благодаря чему один элемент отличается от того, из чего он сотворен как нечто превращенное, это может быть недостаток, или противоположность, или суть противоречияю, или субъект отсутствия чего-то, что является преходящим, мимолетным. Например, когда мы говорим, что музыкант создан из не музыканта, или музыкальный из не музыкального. Элементы должны находиться в вещах, элементами которых они являются. Четвертая вещь - это то, что элемент имеет различные виды, которые в свою очередь не разделяются на подвиды, благодаря чему элемент отличается от первоматерии, которая не имеет видов, а также от всех других веществ, которые могут делиться на различные виды, например, кровь и др. Поэтому говорят, что элемент (как первый) есть то, из чего нечто состоит; (как второй)первичен; (как третий) - существенен; (как четвертый)неделим в видах на подвиды". Элемент отличается от принципа и причины. По Фоме Аквинскому (In lib. I Phys. lect. 1): "Причина является более содержательной, чем элемент. Поскольку элемент является перво-составляющей вещи (то, из чего вещь составляется), и сам элемент содержится в ней, как утверждается в пятой книге "Метафизики" (1014a26), подобно тому как буквы являются элементами речи, а слоги нет. Такие вещи называются причинами, от которых все зависит, как с точки зрения бытия, так и с точки зрения становления. Вот от чего такие вещи, которые находятся вовне, или те, что внутри вещи, но из которых вещь не была первоначально составлена, могут быть названы причинами, а не элементами. Принцип всегда устанавливает определенный порядок некого процесса, каким образом нечто может быть принципом, не являясь причиной, например, то из чего начинается движение является принципом линии, а не причиной, так же как точка является принципом движения, а не причиной. Итак, с помощью принципов Аристотель обозначает движущую и действующую причины, в которых указывается порядок протекания процессов. Под причинами он понимает формальную и конечную, от которых зависит бытие и становление большинства вещей. Наконец, под элементами он подразумевает только материальные причины". Сравн. CAUSA, PRINCIPIUM.